ЛЮДИ МАШИН
Цех выглядел мрачно. Всё внутри было выкрашено в зеленый. Не в салатовый, летний зеленый, а в тяжелый, маслянистый цвет. Мы разговаривали, а слова превращались в клубы пара и поднимались к потолочным балкам. Вениамин был горд. Мне казалось, он водит нас по своему мавзолею — с разлитыми по бетону ледяными лужами и слоем инея на каждой поверхности. Обвал рубля, случившийся тем летом и весь переполох, последовавший за ним, никак не отразились на заводе, потому что завод и так был закрыт больше года. С дипломом инженера в кармане комсомолец Вениамин приехал в Михайловск по распределению, двенадцать лет назад. Пятый цех стал его первой и последней любовью. Огромные маннесманновские прокатные станы были привезены из Германии еще в 1986-м. Вениамин мог говорить о них часами. “Можете вы себе представить, что такое восемьдесят микрон?” — его лицо на секунду озарялось. “Это тоньше, чем человеческий волос!” Зима в тот год выдалась злая, но от мороза Вениамина защищало только старое пальто с открытым горлом. Так, с распахнутой грудью, переходившей в покрытую щетиной шею, он и таскал нас по заводской территории. Завод, даже закрытый, продолжал числиться крупнейшим в Европе. Очередные собственники в очередной раз обанкротили его и распустили по домам всех, кроме Вениамина и десятка его подручных. Те, впрочем, не теряли надежды и каждый день смиренно являлись за тарелкой толстой, разваренной лапши — единственного блюда в ассортименте заводской столовой. Лапша считалась деликатесом. В тот день во всем поселке я не сумел купить хлеба. Казалось, все знали, что Шмыленовский, лысый, плотно сбитый олигарх, давно запустил конкурсное производство и перевез семью в Канаду, где его сын, подающий надежды хирург, открыл свою клинику. Однако Вениамин не верил слухам. На следующий день после нашего приезда в местной котельной закончился мазут. Когда я вернулся в гостиницу, пришлось выдрать из кровати матрас и заворачиваться в него. Горячий чай переставал быть горячим через две минуты. Холод не давал заснуть. Я думал о том, сколько еще людей в Михайловске так же ищут сейчас способ согреться?
— Почему вы до сих пор здесь? —спросил я Вениамина, прощаясь. — Не могу бросить машины. Если я уйду, их будет некому запустить. Когда однажды кто-нибудь придет и исправит все это, — он вздохнул и огляделся по сторонам — я не хочу, чтобы им пришлось меня искать.